![]() |
![]() |
А Б В Г Д Е З И К Л М Н П Р С Т У Ф Х Ч Ш |
Вахов Анатолий![]() ВАХОВ Анатолий Алексеевич Родился 8 февраля 1918 г. во Владивостоке, учился в Дальневосточном политехническом институте, работал корреспондентом краевых газет. В годы Великой Отечественной войны был корреспондентом «Комсомольской правды» и жил в блокадном Ленинграде. Его первая книга сборник очерков «Девять бесстрашных». Он автор приключенческих повестей: «Двое в тайге», «Пленники моря», «Тайна Горного острова», «Неожиданные встречи» и другие, трилогии «Китобои» (романы «Трагедия капитана Лигова», «Шторм не утихает», «Фонтаны на горизонте»), дилогии «Вихрь на рассвете» (романы «Адъютант», «Тучи над городом»). Член Союза писателей СССР. Умер 2 марта 1965 г. МАЯК ПРОДОЛЖАЕТ ГОРЕТЬ Рассказ Мы шли в Советскую Гавань. Погода стояла тихая. Теплый, мягкий ветерок слабо морщил темно-голубую воду. Капитан Николай Федорович Белов, ссутулившись, облокотился о планшир и щурился от блеска мелких волн. Лицо его, темное от загара, сейчас отливало пурпуром вечернего солнца. Только в море так заметна смена времени. Справа по борту, где вода сходилась с безоблачным небом, на горизонте уже густели первые бирюзовые сумерки. Слева же солнечный диск еще полыхал над прибрежными сопками, червонным золотом зажигал море. Впереди по берегу показался маяк. У его подножия примостился маленький домик, сложенный, как и маяк, из дикого камня. Он стоял на скалистом островке, перед узким входом в бухту. Островок казался безлюдным. Капитан вернулся на мостик. Все еще погруженный в какие-то свои думы, он негромко сказал: В каюте уже стоял полумрак. Николай Федорович включил настольную лампу и протянул мне простенькую деревянную рамку с пожелтевшей от времени фотографией: широкоплечий матрос стоял за креслом, на котором сидела молодая женщина с пышными волосами. К ней прижалась девочка лет двенадцати в коротеньком светлом платье. Девочка, видно, с трудом сдерживала себя, чтобы не рассмеяться. Наверное, поэтому губы у нее были сжаты, а щеки надулись пузырями, почти совсем скрыв глаза. Я вопросительно взглянул на Николая Федоровича. Капитан покачал головой: Я внимательно слушал и скоро забыл, что нахожусь в каюте капитана, что мы идем в Советскую Гавань -Дедушка! Ну, дедушка! нетерпеливо звала тонконогая загорелая девочка. Она стояла на большом валуне, поросшем плотным серо-зеленым мхом. Вокруг него кружила кудлатая черная собака и все пыталась забраться на камень. Ветер с моря теребил ситцевый, в красных цветах, сарафан девочки, трепал светлые волосы на лбу. Отбрасывая их привычным жестом, девочка продолжала звать: В голосе ее уже звучало отчаяние. Из настежь раскрытой двери маяка никто не показывался. Девочка с досадой взмахнула рукой и, приложив козырьком ладони к едва заметным выгоревшим бровям, обернулась в сторону пролива, отделявшего островок от материка. Пролив уходил в глубь берега узким извилистым коридором между высоких скал. Из глубокой воды выглядывали острые черные рифы. Их ловко обходила лодка с выпуклыми бортами. В ней сидел единственный гребец. Когда весла вырывались из воды и описывали над поверхностью полудуги, на них весело прыгали солнечные зайчики. Лодка шла ходко. Девочка опять закричала: - Зовешь вас и не дозовешься! упрекнула Галя. Старик сдвинул брови, и Гале показалось, что они совсем закрыли глаза. Но смотритель видел отлично. Но собака не унималась, и только когда на нее прикрикнул старик, обиженно отошла, потом рысью бросилась по извилистой дорожке, усыпанной морским желтоватым песком и обложенной белыми ракушками. Смотритель маяка шел неторопливо, переваливаясь, точно под ним была покачивающаяся палуба. Галя, уцепившись за узловатые пальцы деда, заглядывала ему в лицо и сыпала скороговоркой: Старик покачал головой: А она уже была в маленькой бухточке, где обычно приставали к сложенной из больших камней пристани шлюпки и катера, навещавшие маяк. Подобрав плоский камушек, обточенный приливом, Галя метнула его далеко от берега. Собака бегала вдоль берега, повизгивала, но в воду не шла. Галя стала ругать ее: Шлюпка показалась из-за высокой скалы, она входила в бухточку. Теперь гребца можно было хорошо разглядеть. Галя замахала над головой руками: Подошел и старик. Через несколько секунд шлюпка была у пристани, и гребец, убрав весла, выскочил на камни. - Здравствуйте! У гребца белозубая улыбка, веселые голубые глаза, усыпанное оспинами молодое лицо в бисеринках пота. Рваная куртка перехвачена солдатским ремнем. На околыше фуражки красный бант. Галя знает, что это партизан, и с любопытством его разглядывает. Партизан достает из кармана куртки сложенную вчетверо бумагу, протягивает смотрителю: Смотритель развернул бумагу, откинул голову, пытаясь прочитать записку на расстоянии вытянутой руки, и вернул ее. Парень помялся, посмотрел на Галю, потом решительно сказал: Дедушка спросил: - Все, кивнул посыльный. Она чуть не заплясала от радости: значит, она увидит папу, он же боцман на «Рынде». «Рында» большой катер, почти пароход. Галя уже хотела бежать к матери, сообщить ей радостную весть, но ее окликнул партизан: Он, смеясь, прыгнул в шлюпку и налег на весла. Федор Петрович быстро шагал к маяку. Галя едва поспевала за ним. Вопросы так и жгли ей язык, и наконец она не выдержала: Галя притихла и шла молча, прижавшись к нему. После обеда дед выкурил трубку, выбил пепел и поднялся. Это значит, что Федор Петрович поднимется на маяк и будет там протирать стекла, проверять, как заряжен фонарь, и вообще заниматься множеством разных дел. - Я пойду с вами, дедушка? попросилась Галя. Но Федор Петрович кивнул головой: Девочка выскочила из домика и первая вбежала в дверь маяка. Здесь ее сразу же охватил холодок. Поднимаясь по ступенькам винтообразной лестницы, которая шла вдоль круглой башни, Галя считала ступеньки: На сорок первой она остановилась. Путь преграждала железная дверь. Хотя на острове никого постороннего не было, смотритель всегда запирал дверь. Галя присела на ступеньки, ожидая дедушку. Его шаги гулко доносились снизу. Галя не вытерпела и крикнула: Вскоре показалась голова смотрителя. Федор Петрович, тяжело отдуваясь, пошарил в кармане брюк, достал ключи и открыл дверь. Галя зажмурилась от яркого света. Маленькая, круглая комнатка была залита солнцем. Лучи его свободно лились в окно, прорубленное в толстой каменной стене. В комнатке был столик с вахтенным журналом, тут же лежал желтый футляр с большими часами, которые дедушка называл «английским хронометром»; на стене висел барометр. В углу стоял небольшой шкафчик. Федор Петрович достал из него бутыль со спиртом, губку и ветошь. Потом он открыл другую дверь и снова крутая, идущая спиралью вверх лестница. Дедушка впереди, Галя за ним. Наконец подъем закончен. Через маленькую дверцу они вступили в фонарную часть маяка. Вокруг было стекло, а за ним виднелось море синее, бесконечное. Галя обернулась и увидела пролив, прорезавший берег. Он исчезал среди сопок, покрытых густым лесом. За сопками лежала бухта Глубокая. Эта картина Гале знакома. На маяке она почти каждый день, и все же ее всякий раз охватывает волнение, особенно когда выйдет на балкон. - К поручням не подходи! Смочив губку спиртом, дед принялся протирать большую линзу перед фонарем. А Галя смотрела на море. Какой крохотный островок! К его подножию бегут мелкие волны, и кажется, что остров плывет с маяком куда-то по морю, разбивает белые гребни, как пароход своим носом. Рыжей лентой легла через островок дорожка к берегу. Домик внизу совсем маленький, как коробок спичек. Смотритель уже кончил протирать линзу, присел на пол балкона, закурил. Руки у него обнажены до локтей и все покрыты голубыми рисунками и надписями. Дед еще раз проверяет фонарь, установленный в центре стеклянной будки. Когда начнет смеркаться, он поднесет спичку к черной сеточке внизу фонаря, она вспыхнет, раскалится, и ее свет, увеличенный линзой, увидят далеко в море. Они спускаются по винтовой лестнице, как в глубокий колодец, выходят на свет. День уже на исходе. От маяка легла длинная тень. Дедушка замечает: Но рыбачить в этот день им не пришлось. Взяв удочки и наживку, они вышли из дома и остановились, пораженные: навстречу им от берега шли три солдата и офицер в поблескивающих на солнце погонах. Галя, прижавшись к дедушке, смотрела на белогвардейцев. Офицер был молодой, с большими черными глазами. Солдаты загорелые, бородатые. Из дома выбежала испуганная мать Гали, со слезами обняла девочку. Галина мама и Федор Петрович тихо переговаривались. Лица у них были взволнованные, в глазах таилась тревога за тех, кто должен ночью приплыть на катере «Рында». После ужина офицер сказал часовому у двери: Федор Петрович сидел, опустив голову. Галя подошла к нему и тихо спросила: Наступила ночь. Никто из арестованных не мог заснуть. Не спала и Галя. Она слышала громкие голоса солдат, смех. Федор Петрович не выдержал, шепнул ей: Часовой у двери не обратил на девочку внимания. Галя выскользнула из домика и увидела, что двое солдат сидят у маяка и весело переговариваются. В руках у одного из них бутыль со спиртом, которым дедушка протирал стекла на маяке. Они снова приложились к бутыли, закашлялись: Галя стояла у валуна, прижавшись щекой к шершавому жесткому мху, прислушивалась, о чем говорят солдаты, и решила: маяк зажжет она. Медленно, очень медленно тянулось время. Она выжидала момент, чтобы проскочить в дверь маяка. И дождалась. Солдаты сделали еще несколько глотков, поднялись и подошли к часовому у домика: Галя неслышно шмыгнула в дверь маяка и побежала по лестнице. Сердце у нее так билось, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Девочка по привычке считала ступеньки: Железная дверь открыта настежь. Солдат, дежуривший наверху, спустился, не закрыв ее. Комнатка освещена лунным светом. Галя захлопнула дверь и с трудом задвинула кованую задвижку. Руки у нее дрожали, во рту пересохло. Несколько минут она стояла, прижавшись к холодной каменной стене, потом подошла к шкафчику, открыла его и нащупала рукой коробок спичек. Она знала, что надо делать дедушка много раз при ней зажигал маяк. Галя вновь побежала по крутой лестнице на самый верх маяка. Море отсюда казалось черным, даже страшно было на него смотреть. Да у Гали и времени не было оглядываться по сторонам она торопилась зажечь огонь маяка. Добраться до маяка было делом нескольких секунд, но открыть дверцу стоило больших трудов. Защелка оказалась тугой, Галя сломала ноготь, а фонарь все не открывался. У девочки на глазах появились слезы бессилия и боли, но она продолжала нажимать на защелку. Наконец дверца поддалась. Сухо зашуршали в коробке спички. Галя спешила, и спички все ломались одна, вторая, третья Только четвертая окуталась ярким огоньком. Галя с трудом дотянулась до сетки фонаря. Что-то хлопнуло, внутри сетки показалось пламя, затем оно охватило всю сетку, и она стала быстро накаляться Галя прикрыла дверцу и заплакала. Маяк разгорелся
А внизу раздались крики, ругань. Галя, ослепленная светом фонаря, сидела на полу с закрытыми глазами. По щекам бежали слезы. Ей было очень страшно. Она спустилась в комнатку, но тут в железную дверь посыпались удары прикладов, послышалась грубая брань. Неожиданно Гале показалось, что кто-то над ее ухом стегнул по воздуху кнутом. Она вздрогнула, втянула голову в плечи. На нее посыпались осколки стекла. Снизу непрерывно щелкали выстрелы. Галя увидела, что стекло во многих местах покрылось извилистыми трещинами, которые расходились от круглых дырочек. Их становилось все больше. Капитан замолчал. Молчал и я, глядя на старую пожелтевшую фотографию и думая о том, что на маяке у бухты Глубокой, на Галином маяке, теперь горит мощный электрический свет.
|
![]() |