Дракохруст Александр

ДРАКОХРУСТ Александр Абрамович

Родился в ноябре 1923 года в Москве. В июле 1941 года семнадцатилетним юношей ушел на фронт. После войны окончил Московское военно-инженерное училище и приехал на Дальний Восток. Стал военным журналистом, окончил Хабаровский педагогический институт. В 1951 году вышел его первый сборник стихов «Миру быть на земле». И с тех пор его стихи регулярно печатают журналы, газеты, альманахи, коллективные сборники, выходящие в нашей стране. Их издают отдельными книгами местные и центральные издательства. После выхода в запас переехал в Минск.

Член Союза писателей СССР.

СЛАВЯНЕ

Во взводе были парни из Казани,
И старый молдаванин, и еврей…
Но лейтенант басил:
— Вперёд, славяне!
И все мы дружно лезли из траншей.
А в небе
облака рвались, как мины,
А на губах
полынь была горька…
Мы падали, припав к дрожащей глине,
Морщинистой и теплой,
как щека.
Пусть не потомки кривичей, дулебов —
Что из того? Кто б усомнился в том,
Что с этой вот землей и с этим небом
От века
мы не связаны родством?

* * *

Я признан был писателем во взводе
И радовался, помню, от души,
Когда шептали:
— До слезы доводит…
И приносили письма:
— Отпиши!
Солдаты диктовали мне поклоны,
И горькими тревогами полны,
Задумчиво вздыхали:
как там жёны?
И хватит ли картошки до весны?
Меня их несознательность бесила:
А почему ни слова о войне?
И я, 
хмельной от молодого пыла,
Строчил не то, что диктовали мне.
Мы наступали.
Долго наша рота
Брала высотку между двух дорог…
И выспренность моя легла у дотов:
Для похоронки нужен строгий слог.

В СОРОК ПЕРВОМ

Он падал из дымящегося зноя,
Стремительно теряя высоту:
Он весело охотился за мною,
Из всех стволов дырявя пустоту.

А я с ним — в прятки.
Выжду терпеливо
И, не дыша, перемахну большак…
А он стрелял. И усмехался криво.
И кожаный показывал кулак.

Ещё заход — и снова острой тенью
Прокошен луг.
И, значит, мне — пора!
Но я тянул какое-то мгновенье,
Как будто это впрямь была игра,

Как будто он достать меня не может,
Как будто я от пуль заговорён…
Я испугался позже,
Много позже,
Когда меня уже не видел он. 

* * *

А днём свершилось.
На оконной раме
Напротив львов поверженных сидел
Телефонист.
Он крикнул:
— Бра-атцы!
Знамя!..
И пошатнулся, и свалился вниз.
Я вынул бинт, но санитар суровый
Махнул рукой
И прошептал: — Оставь…
А в трубке «первый»
поздравлял «седьмого»
И требовал:
— Смотрите на рейхстаг!

УССУРИ

На обугленном склоне — саранка таёжная,
Иван-чай,
по-пластунски сползающий вниз.
Где-то треснул сушняк.
— Эй, вы там, осторожно!
Кто-то вылез наверх.
— Берегись! Берегись!
Тишина, как туман,
над рекою клубится,
В небо целит стволами окопанный бор,
И скрежещет в кустах незнакомая птица —
Металлически — будто гоняет затвор.

* * *

Я был в топографии слаб,
И, как ни потел когда-то, —
Брал, помню, не тот масштаб
И путал координаты.
Стоял возле сонных сёл,
На карту глядел с тревогой,
А после —
смущенно шёл
У баб узнавать дорогу.

* * *

…А я, пожалуй, только раз
Судьбе в глаза взглянул.
Но не забыть мне этих глаз —
Двух равнодушных дул.
Они уставились в упор
На середину лба
И целят, целят до сих пор…
Ты не страши, судьба!

* * *

Высокий стог у берега,
Соломинка во рту…
Ты все к Уссури бегала,
Сидела на плоту.
И в воду — бух! — шутихою,
Взрываясь на глазах.
Потом лежала, тихая,
Откинувшись назад.
Ах, руки загорелые
И капли на груди!..
И непривычно смелое:
— Иди ко мне…
Иди…
И на плече отметина,
И радостная боль,
И никого на свете —
Лишь стог
да мы с тобой.

СОЛДАТСКИЙ СОН
Сергею Тельканову

Мы чуть не сутки без просыпу
В траншее спали у Днепра…
А немец сыпал,
Немец сыпал,
Воронки рыл у переправ.

Над нами лопались шрапнели,
«Штукасы» выли в облаках…
А мы храпели,
Мы храпели
На наших тощих вещмешках.

Сержанты нас трясти устали,
Охрип горластый старшина…
А мы сгребали,
Мы сгребали
Последние обломки сна.

Давно траншеи опустели,
Война уже не будит нас…
Ах, если б так
В своих постелях
Поспать сейчас!

* * *

Приговори себя к молчанию,
Приговори себя к безмолвию —
Пускай грызет тебя отчаянье,
Пусть перекрещиваются молнии.
А ты терпи, а ты не жалуйся,
А ты копи заряды гневные…
Не расплещи себя, пожалуйста,
Не разбазарь на ежедневное!