Дракохруст Александр
ДРАКОХРУСТ Александр Абрамович
Родился в ноябре 1923 года в Москве. В июле 1941 года семнадцатилетним юношей ушел на фронт. После войны окончил Московское военно-инженерное училище и приехал на Дальний Восток. Стал военным журналистом, окончил Хабаровский педагогический институт. В 1951 году вышел его первый сборник стихов «Миру быть на земле». И с тех пор его стихи регулярно печатают журналы, газеты, альманахи, коллективные сборники, выходящие в нашей стране. Их издают отдельными книгами местные и центральные издательства. После выхода в запас переехал в Минск.
Член Союза писателей СССР.
СЛАВЯНЕ
Во взводе были парни из Казани,
И старый молдаванин, и еврей
Но лейтенант басил:
Вперёд, славяне!
И все мы дружно лезли из траншей.
А в небе
облака рвались, как мины,
А на губах
полынь была горька
Мы падали, припав к дрожащей глине,
Морщинистой и теплой,
как щека.
Пусть не потомки кривичей, дулебов
Что из того? Кто б усомнился в том,
Что с этой вот землей и с этим небом
От века
мы не связаны родством?
* * *
Я признан был писателем во взводе
И радовался, помню, от души,
Когда шептали:
До слезы доводит
И приносили письма:
Отпиши! Солдаты диктовали мне поклоны,
И горькими тревогами полны,
Задумчиво вздыхали:
как там жёны?
И хватит ли картошки до весны?
Меня их несознательность бесила:
А почему ни слова о войне?
И я,
хмельной от молодого пыла,
Строчил не то, что диктовали мне.
Мы наступали.
Долго наша рота
Брала высотку между двух дорог
И выспренность моя
легла у дотов:
Для похоронки нужен строгий слог.
В СОРОК ПЕРВОМ
Он падал из дымящегося зноя,
Стремительно теряя высоту:
Он весело охотился за мною,
Из всех стволов дырявя пустоту.
А я с ним в прятки.
Выжду терпеливо
И, не дыша, перемахну большак
А он стрелял. И усмехался криво.
И кожаный показывал кулак.
Ещё заход и снова острой тенью
Прокошен луг.
И, значит, мне пора!
Но я тянул какое-то мгновенье,
Как будто это впрямь была игра,
Как будто он достать меня не может,
Как будто я от пуль заговорён
Я испугался позже,
Много позже,
Когда меня уже не видел он.
* * *
А днём свершилось.
На оконной раме
Напротив львов поверженных сидел
Телефонист.
Он крикнул:
Бра-атцы!
Знамя!..
И пошатнулся, и свалился вниз.
Я вынул бинт, но санитар суровый
Махнул рукой
И прошептал: Оставь
А в трубке «первый»
поздравлял «седьмого»
И требовал:
Смотрите на рейхстаг!
УССУРИ
На обугленном склоне саранка таёжная,
Иван-чай,
по-пластунски сползающий вниз.
Где-то треснул сушняк.
Эй, вы там, осторожно!
Кто-то вылез наверх.
Берегись! Берегись!
Тишина, как туман,
над рекою клубится,
В небо целит стволами окопанный бор,
И скрежещет в кустах незнакомая птица
Металлически
будто гоняет затвор.
* * *
Я был в топографии слаб,
И, как ни потел когда-то,
Брал, помню, не тот масштаб
И путал координаты.
Стоял возле сонных сёл,
На карту глядел с тревогой,
А после
смущенно шёл
У баб узнавать дорогу.
* * *
А я, пожалуй, только раз
Судьбе в глаза взглянул.
Но не забыть мне этих глаз
Двух равнодушных дул.
Они уставились в упор
На середину лба
И целят, целят до сих пор
Ты не страши, судьба!
* * *
Высокий стог у берега,
Соломинка во рту
Ты все к Уссури бегала,
Сидела на плоту.
И в воду бух! шутихою,
Взрываясь на глазах.
Потом лежала, тихая,
Откинувшись назад.
Ах, руки загорелые
И капли на груди!..
И непривычно смелое:
Иди ко мне
Иди
И на плече отметина,
И радостная боль,
И никого на свете
Лишь стог
да мы с тобой.
СОЛДАТСКИЙ СОН
Сергею Тельканову
Мы чуть не сутки без просыпу
В траншее спали у Днепра
А немец сыпал,
Немец сыпал,
Воронки рыл у переправ.
Над нами лопались шрапнели,
«Штукасы» выли в облаках
А мы храпели,
Мы храпели
На наших тощих вещмешках.
Сержанты нас трясти устали,
Охрип горластый старшина
А мы сгребали,
Мы сгребали
Последние обломки сна.
Давно траншеи опустели,
Война уже не будит нас
Ах, если б так
В своих постелях
Поспать сейчас!
* * *
Приговори себя к молчанию,
Приговори себя к безмолвию
Пускай грызет тебя отчаянье,
Пусть перекрещиваются молнии.
А ты терпи,
а ты не жалуйся,
А ты копи заряды гневные
Не расплещи себя, пожалуйста,
Не разбазарь на ежедневное!
|