Бронфман Исаак

БРОНФМАН Исаак Лейбович (Львович)

Родился 15 апреля 1913 г. в местечке Хащевато Украинской ССР. С семи лет осиротел и воспитывался в детском доме. В 1931 г. окончил индустриальный техникум и переехал в Приамурье. В годы Великой Отечественной войны был помощником командира танковой роты по технической части, в составе 2-го Украинского фронта прошел Румынию, Чехословакию, Венгрию. После войны вернулся в Биробиджан и работал в газете «Биробиджанер штерн».

Первое стихотворение опубликовал в 1929 г. на еврейском языке в газете «Юнге гвардия». Его стихи вошли в антологию современной еврейской поэзии «Горизонт». Автор книг «Подснежник» и «Доброе слово», вышедших на русском языке. Член Союза писателей СССР. Умер 1 сентября 1978 г. 

ГДЕ ОН, ЭТОТ СОЛДАТ?..

Где он, парень, что когда-то,
Весь буржуйский род кляня,
Завернул в шинель солдата
Несмышлёныша, меня?
Сам, видать, с пелёнок понял,
Как сиротский хлеб горюч,-
И понёс меня он в поле,
В рожь, высокую — до туч!
А потом в палатке, жжённой
Солнцем, ветром и огнём,
Угощал солдатской пшёнкой,
Чтобы помнил я о нём.
Август плыл шмелиным гудом
По-над степью золотой…
Улыбался белозубо
Парень в шлеме со звездой!
Этот шлем храню доныне,
Вспоминая о бойце,
Словно о любимом сыне,
Словно о родном отце.
Где он, где он, этот парень,
Жив ли, всё ль ещё в строю
Или пал, как сотни пали,
Он за Родину свою?..

ИСПРАВЛЕННАЯ ОТМЕТКА

В детстве был учитель у меня,
Знающий, но очень уж суровый.
Недовольством сдвинутые брови
Памятны до нынешнего дня.
Помню, вызвал к карте: — Ну, дружок,
Покажи-ка Венгрии столицу…
И пришлось мне, помню, провалиться:
Отыскать столицу я не смог.
— Что ж, садись, — сказал он, — единица!
Прошумело много долгих лет.
Как-то в Будапеште, на привале,
Повара танкистам подавали —
В первый раз по-мирному — обед.

Мой дружок, механик-сибиряк,
Помню, мне сказал тогда с улыбкой:
— Ты, земляк, не убивайся шибко,
Ты теперь в отличниках, земляк!

Не на карте, а в святом бою
Ты нашёл венгерскую столицу.
Дома школу навести свою —
Пусть старик исправит единицу.

СЫГРАЙ МНЕ, НЕХАМЕЛЕ!

Несложного напева повторенье…
Я дочери соседа говорю:
— Играй! Тебе всегда я отворю
Скрипучие врата стихотворенья.

Нехамеле, сыграй на скрипке снова!
Тебе я в стену грозно не стучу.
Я по складам мелодию учу,
Чтоб сочетались музыка и слово.

Без музыки бы души онемели,
Искусство омертвело бы тотчас.
Когда вбегает песенка, лучась, -
То праздник настаёт среди недели!

Нехамеле, нет лучшего в природе,
Чем эта дружба скрипки и смычка!
Я вижу: заполняется строка
Сиянием и трепетом мелодий…

ДВЕ БЕЛЫЕ РОЗЫ

Две белых розы в комнате моей,
Красив и нежен грустный их наряд.
Две розы у меня, и много дней
Они, как два светильника, горят.

Их поливаю чистою водой,
Слезами — с тишиной наедине.
Мужчины, что не плачут над бедой,
Пусть будут справедливыми ко мне.

Я двух сестёр лишился в ту войну,
Над страшным гетто долго стлался дым.
И эти подцветочники к окну
Поставил я как памятники им. 

Закат. Мне время розы поливать.
Нам надо жить -
любить сестёр своих,
Погибших никогда не забывать,
И охранять,
и охранять живых…

ПТЕНЦЫ

Пальнул мальчишка из рогатки,
А я остановить не смог,
Я не успел.
Из птичьей хатки
Упал бесформенный комок.
Быть может,
Стать пора умнее
И горевать не стоит мне.
Но птицей меньше стало в небе,
Но песней меньше в вышине!
Нет, дело тут не в сантиментах.
Такая боль меня прожгла,
Как будто пуля в сантиметре
От сердца моего прошла.
Птенцы отчаянно галдели, -
Куда же подевалась мать? -
Они, наверно, есть хотели,
Смерть не желая понимать.
И я припомнил все сначала,
И я припомнил детство вдруг,
Как пуще хлеба не хватало
Мне светлых материнских рук.
Я сыт по горло горем этим.
Не потому ль теперь и сам,
Познавший жизнь, я ласков к детям,
Неоперившимся птенцам.

ВЕСЕННИЕ МОТИВЫ

Дорогая, охапку цветов
Принесла ты — и петь я готов.
Нашей юности дверь распахни,
Пусть войдёт, как в те давние дни.

С нами пусть она в светлом лесу
С тонких веток сбивает росу,
Пьёт дымящийся чай у костра -
Вдохновенья и счастья сестра.

Выйдем в город под зелень ветвей,
Постоим над рекою моей.
Пусть рокочет, светла и быстра,
Как поток моей жизни — Вира.

Что себе пожелать в шестьдесят?
Пусть летят мои годы, летят,
Но в кипенье твоём, бытиё,
Пусть не старится сердце моё.

Ведь я песен своих не допел,
Я с родною землёй не успел
Расплатиться стихами сполна.
Здравствуй, юность,
И здравствуй, Весна!

ДОБРОЕ СЛОВО

Когда убитый горем человек
Себя в тоске врачует валидолом,
Приди к нему не с чудом из аптек,
А с добрым словом, смелым и весёлым.

Оно должно быть бодрым, как цветы
На день рожденья, как в походе фляга,
Прозрачным — родниковой чистоты,
И честным — как военная присяга.

Не утешенье, скорбное, как вздох,
Но слово ясной мужественной цели,
Волшебники всех рангов и эпох
Целительнее средства не имели.

Но и оно в могуществе своём
Не позовёт ни выше и ни дальше,
Когда вдруг обнаружится, что в нём
Пусть малая, но всё же примесь фальши.